«Расчётное время прибытия – три минуты!, - голос пилота едва слышно прохрипел из динамика переговорного устройства, - и я бы на вашем месте не рассиживался без дела. Самое время лишний раз проверить амуницию, чтобы снова не обоср…», - последняя часть фразы растворилась в монотонном гуле лопастей боевого транспортника. «Чья бы корова, сукин ты сын!», - пробасил один из вояк, с трудом пытаясь удержаться на ногах.
В действительности же, никому из троих бойцов бравой роты «Ворон.» и примкнувших к их группе двоих никому не известных «солдат удачи» так и не удалось присесть хоть на минуту за все четыре сотни километров перелёта. Совсем не мирное сербско-хорватское небо то и дело разрезали выстрелы ПЗРК и огонь зенитных пулемётов, плотность которого и заставляла многотонный вертолёт вилять из стороны в сторону. Начальство Warface не торопилось оснащать своих винтокрылых летунов местами для сидения, и даже ремни, которыми несчастные наёмники могли как-то зафиксировать свои доверху нагруженные снаряжением туши во время болтанок, считались неоправданной роскошью. По этой причине, регулярные части, занятые в этом конфликте, смотрели на «Ворфэйсовцев» как на мазохистов-неудачников, что по прилёте с соседней базы первым делом собирают выбитые зубы и вправляют друг другу вывихнутые плечи.
Положение усугубляли и тамошние пилоты, которых по еще более загадочному поводу набрали из бывших служащих российской авиакомпании «Носкилов-Авиа». Нельзя не добавить, что эти новые Чкаловы и Покрышкины все как на подбор были запойными алкоголиками, и по ночам нагло тырили со складов авиационный спирт, запчасти и всё что плохо лежало, но-таки могло быть впоследствии обменяно на самогонку у местных. Вот и сегодняшний пилот опергруппы «Ворон.»-сотоварищи не был исключением. В ID-карточке значилось Boris F. Bughurt - но члены отряда знали этого человека исключительно под именем «кретин» или «да вон тот идиот за штурвалом». Любой из болтающихся сейчас за его спиной кусков пушечного мяса мог разом поставить сотню варбаксов, на то, что дружище-Борис по прежнему окутан ядрёными парами вчерашнего «первача» и твердо уверен, что везёт на стойбище оленеводов пару самцов-производителей, а его раздолбанный «Ми-восьмой» надо каждые тридцать секунд уводить из под огня лучемётов противника и копий синекожих аборигенов на летающих скатах.
Потирая ушибленную ногу, штурмовик, (среди бойцов более известный по позывному Кузьмич) все ещё злобно скалясь в сторону кабины, как раз вспоминал одну из последних операций где-то на ближнем Востоке, когда тупица-пилот ухнул их вертолёт аккурат посреди ветхого сарая, который потом битый час осаждали спецназовцы «Блэквуда». А сколько их было потом, этих вылетов… И к его, Кузьмичёвской, радости, очереди родного сто-третьего «калаша» неизменно прошивали проклятых солдат врага, как толпа американских домохозяек – охрану супермаркетов во время рождественской распродажи, а товарищ Bughurt всё так же топорно сажал машину на головы своих бойцов, и не смотря ни на что (в первую очередь, конечно, на похмелье), раз за разом вытаскивал тех из самого пекла.
Окончательно утонуть во флэшбэках из славного боевого прошлого Кузьмичу не дал резко ударивший по ушам сигнал к высадке. Бронестворки по бокам фюзеляжа уже разъехались в стороны, место высадки теперь было как на ладони. Это был внутренний двор средневековой крепости, руины которой еще виднелись чуть поодаль, окаймлённый невысоким кольцом из останков крепостной стены. Похоже, что у пилота просто не было альтернативы – окружающая местность была наглухо застроена одно- и двухэтажными одинаковыми домиками, среди которых петляли извилистые улочки. До сих пор не верится, как это балканское захолустье могло привлечь к себе столько внимания? Ни единого мало-мальски значимого промышленного объекта на сотни километров вокруг, ни единого опорного пункта, базы, Н-И-Ч-Е-Г-О. Бойцы «Ворона» едва ли заботились о таких «мелочах», справедливо оставляя подобные вопросы для кабинетных крыс и всех этих штабистов, которые в жизни не держали в руках ничего опаснее шариковой ручки. Да и какой солдат будет задумываться о такой ерунде за секунду до высадки во вражеском тылу? «Ну не природой же тут любоваться, ей Богу?», - справедливо заметил кто то из наших.
К несчастью одинокого патруля «Блэквуда», весь периметр насквозь простреливался. Они в спешке пытались занять хоть сколь-нибудь выгодную позицию для обороны, и уже рванули в сторону каменных ворот, очевидно, надеясь, что кладка-ровесница битвы на Косовом поле позволит им выиграть немного времени… Не прошло и пяти секунд, как двоих срубило пулемётной очередью – штатный пулеметчик роты «Ворон» Эл, прозванный за беспробудную депрессивность «Весельчаком», изо всех сил давил на гашетку, снабжая каждый вылетевший из ствола патрон лихим матерным напутствием. К своему удивлению, короба на 150 патронов так и не хватило на последнего врага, который в отчаянном прыжке пытался преодолеть те несколько метров, разделявших его и спасительное укрытие. На густо покрытом камуфляжной раскраской лице снайпера, явно проступили очертания хищной улыбки. Алекс (позывной – «Поло») мягко нажал на курок, и уже мертвое тело в тёмно-синей униформе глухо ударилось о поросшую зеленью брусчатку. Только в этот момент Борис решил открыть-таки грузовой люк – массивная железка, скрипя, медленно опускалась на землю.
«Чисто! Выходим. Давай-давай-давай!», - Кузьмич подстёгивал зазевавшегося медика, совсем салагу с «квадратом» на петлице, который вместе с инженером был приписан к роте «Ворон» на время операции. Не успела группа рассредоточиться по двору, радиоэфир всколыхнул истошный вопль: «Сна-а-а-айп-е-ер!», и сквозь пыль, поднятую винтами, прорезался луч ЛЦУ со стороны одного из домов, окружающих окрестные развалины. «Всем залечь, ЖИВО, - рявкнул Кузьма, - инженер, бляха-муха, куда! Куда ты, сука?? Назад, НАЗАД!». «Квадрат», тем временем, тупо стоял напротив домика с засевшим снайпером и плевался в его сторону очередями из «Эм-пэхи». «Не жилец, идиоты всегда раньше там оказываются…», - саркастически заключил пулемётчик Эл. Инженер решил не опровергать эту истину и уже лежал в луже крови, всё еще сжимая в одной руке пустой магазин. «Проклятье…», - только и смог выдавить из себя Кузьмич, увидев как еще один гений тактики, на этот раз с красным крестом на шлеме ринулся к, без сомнения, трупу товарища. Пуля снайпера со свистом вошла горе-эскулапу в шею, и тот, хрипя и захлёбываясь кровью продолжал ползти к телу инженера, пока его успешно не добили подоспевшие спецназовцы «Блэквуда», которые словно из воздуха материализовались на одной из примыкающих к месту высадки улочек. «Весельчак» Эл разразился такой тирадой, что самому просоленному морскому волку впору было стыдливо закрывать уши от услышанной четырёхэтажной ругани.
Теперь отряд «Ворон.» остался один на один с группой элитных пехотинцев, без взрывчатки, ремкомлекта, и пары стволов. «Послушай, командир, - обратился Алекс к Кузьмичу, нервно вставляя в свою «Слонобойку» новый магазин, – а вот на кой хрен нам сдались эти двое? Дефибриллятор от пулевых всё равно не спасёт… А стрелки из рекрутов, - он кивнул на MP5 по прежнему лежащий рядом с двумя трупами, - …говно, не?», - и следом подмигнул Весельчаку, который уже поставил здоровенный MG84 на сошки и щелкнул затвором. Кузьмич бросил мимолётный взгляд на левое запястье – часы отсчитали всего пять минут с начала операции, а в отряде уже два трупа и вертушка, ведомая поддатым Борисом, на всех парах рванувшая к точке эвакуации… в нескольких километрах к западу. «Пять минут… Да будь я проклят, если понадобится больше, чтобы раскидать эту свору блэквудского отребья», - прошипел Весельчак сквозь стиснутые от ярости зубы. Приказа открыть огонь так и не последовало – кузьмичёвский АК-103 просто выдал короткую очередь, справа бешено застрочил пулемёт, в чей ровный ритм иногда вклинивались глухие одиночные выстрелы винтовки. Рота «Ворон.» принимала бой, который, как и каждый второй из предыдущих в их «карьере», вполне тянул на тот самый «последний»…
